У Путина началась закономерная полоса невезения

Как во внешней, так и во внутренней политике Кремля провал идет за провалом, при этом впереди не видно светлых перспектив.

В последнее время складывается впечатление, что за два десятилетия власти Путина так плохо старательно выстроенному им режиму не было еще никогда. Один провал следует за другим, причем, как во внутренней, так и в международной политике. И никакого сияющего луча надежды, никакой триумфальной Олимпиады впереди.

Начинался текущий год, вроде бы, обнадеживающе — если не для всей страны, то хотя бы для ее президента. Вспомним. В январе Путин выступил с неожиданной инициативой, официальной целью которой была провозглашена «модернизация Конституции». По итогам принятых поправок, правда, оказалось, что Конституцию, скорее освежевали, чем освежили. Но это еще не беда. Во-первых, Основной закон у нас давно не более, чем бумажка, во-вторых, главная цель множества пустых, нелепых или откровенно реакционных поправок, внесенных в него в ходе многомесячной операции, была достигнута. Путин, как казалось, получил что хотел. То есть обнуление своих прежних президентских сроков, с возможностью избираться после 2024 года еще два раза по шесть лет. Он приобрел это право в ходе всероссийского голосования из рук самого народа — вроде, о чем еще мечтать ближайшие 16 лет?

Однако первые грозовые раскаты грядущей череды поражений прозвучали еще в самом начале весны. Напомню, с 28 февраля по 5 марта 2020 года турецкие вооруженные силы в сирийском Идлибе уничтожили значительное количество боевой техники армии Башара Асада, а потери в живой силе составили тогда около 3,5 тысяч человек.

Но где Сирия и где Россия? Эту военную неудачу Кремль по обыкновению просто замолчал. Дальше был ряд менее масштабных, но не менее чувствительных поражений российских и пророссийских вооруженных формирований в Ливии. Но Ливия еще дальше от России, чем Сирия и, соответственно, еще меньше интересует большинство россиян…

Очередные проблемы имеют уже глобальный характер, они просто наложились на уже давно существовавшие в России. Речь о пандемии коронавируса и об обрушении цен на главный товар российского экспорта — нефть, что привело к раскручиванию спирали мирового экономического кризиса. Эти неурядицы усугубили положение дел в и без того уже много лет подряд стагнирующей российской экономике.

Такое развитие событий не могло не привести к политическим проблемам. Нужен был лишь хороший повод. И он случился в Хабаровске, где народ бунтует против федеральной власти уже три недели подряд. Триггером этих волнений стали действия Кремля по устранению и аресту губернатора Хабаровского края Сергея Фургала. Но, как мне уже приходилось писать, дело тут не в Фургале. Просто так проявился системный кризис. В частности, это критический сбой в системе взаимоотношений федерального центра и регионов. Дальневосточных регионов, в силу их специфики, это касается в особенности.

Тут сделаю небольшое лирическое отступление. То, что происходит сейчас с Фургалом, напоминает мне прогремевшее век назад «дело Бейлиса». Параллель не только в том, что Фургала тоже обвиняют в убийствах, но и в том, что как в первом, так и во втором случае за инициацией этих уголовных процессов маячила власть. Третье, что объединяет эти такие разные истории, это то, что их главные фигуранты плохо осознавали общественную подоплеку происходящего.

Бейлис, говорят, так и не понял, что битве вокруг нелепого обвинения его в ритуальном убийстве ребенка сошлись две России. Одна — прогрессивная, демократическая, вторая — реакционная и мракобесная. Фургал, судя по всему, тоже не очень понимает, почему бунтует Хабаровск. Не случайно, уже сидя в московской тюрьме, он призвал хабаровчан не выходить на улицу (к этому же их склоняют и другие члены вполне «системной» ЛДПР). Это-то как раз понятно. Каким бы успешным губернатором он ни был, Фургал все же являлся частью системы, а значит привык с ней договариваться. Просто система, судя по всему, в условиях сокращения источников финансовых ресурсов, решила пожертвовать им в интересах лиц, гораздо более близких к вершине власти.

Так или иначе, но хабаровские события, как мне также уже приходилось говорить, приобрели характер антимосковского протеста, а значит, стали антисистемным вызовом и, в этом смысле, самым серьезным внутриполитическим испытанием Кремля после окончания второй Чеченской войны. И кризис этот, заметим, еще далек от своего завершения.

Примитивная схема продажи российских природных ресурсов ради существования страны перестает работать, количество невынужденных ошибок Путина переросло из количества в качество, и мы находимся на пороге коллапса.

В 2020 году для российской газовой экспансии настал момент истины: пять газопроводов, стоивших десятки миллиардов долларов, оказались не нужны ни Турции, ни Германии, ни, как теперь выяснилось, Китаю. Россия прокладывала «Силу Сибири» в надежде занять ощутимую долю на китайском рынке и ослабить свою зависимость от Европы. Однако Пекину российский газ был изначально не нужен. Даже сейчас, когда он дешевле аналогов, Пекин предпочитает закупать топливо у Туркмении, Узбекистана и Казахстана. Но основную ставку делает на СПГ.

Но на этом беды тех, кто обитает за зубчатой стеной не закончились. Арест 33 «вагнеровцев» в Белоруссии, последовавшие за этим публичные обвинения Александра Лукашенко в том, что именно Москва заслала их, чтобы «раскачать ситуацию» перед президентскими выборами, стали еще одним провалом российской власти.

Ведь вне зависимости от того, реальны ли обвинения в адрес Москвы, попытка провести таким вот образом «более тесную интеграцию» Белоруссии с Россией — это еще одно публичное поражение Кремля. Если белорусские власти докажут, что «вагнеровцы» в преддверие президентских выборов готовили переворот в очередной «братской» стране, это будет означать крах и публичное унижение российских спецслужб, что может закончиться еще большим отдалением Минска от Москвы.

Но и даже если это просто пропагандистский ход Лукашенко перед президентскими выборами 9 августа, чтобы в очередной раз показать, что только он является гарантией белорусского суверенитета, получается, что он имеет такие эксклюзивные права в отношениях с Кремлем (в данном случае на публичные обвинения в подготовке госпереворота), которых нет ни у кого не только на постсоветском пространстве, но и в остальном мире. Что само по себе демонстрирует как его реальную независимость, так и тщетность попыток Москвы когда-либо в обозримой исторической перспективе провести эту самую «тесную интеграцию».

О масштабных экологических катастрофах в Норильске и Усолье-Сибирском надо говорить отдельно. Отмечу лишь, что они идут неким мрачным фоном перечисленных выше политических, военных и экономических поражений Кремля, случившихся в последние несколько месяцев.

Итак, провал за провалом — и это на фоне приближающихся региональных выборов в России в сентябре текущего года. При этом не видно никаких проблесков мысли насчет того, как и чем прикрыть эти провалы, чтобы убедить народ в том, что все по-прежнему идет хорошо. А ведь сейчас лето, пора отпусков… Что же будет после наступления холодов, когда прогнозируется вторая волна коронавируса, усилится экономический, а значит и политический кризис?

Александр Желенин

РОСБАЛТ