Народ для нынешней власти – тот же террорист

Свирепость, с которой власти Петербурга отреагировали на относительно робкое движение рестораторов, выступивших против закрытия их заведений, на самом деле предельно рациональна и объяснима. Все эти рейды ОМОНа, полиции, прочих карающих и надзорных структур с избиениями посетителей дубинками, укладкой их в пол – все это очень даже понятно.

Власть с крайней опаской относится к любой попытке самоорганизации. На днях даже были внесены изменения в закон о митингах, запрещающие очереди пикетов (когда один пикетирующий сменяет другого) – это тоже форма самоорганизации. Казалось бы, изнасилованное до полной бесчувственности законодательство о митингах уже некуда насиловать дальше, но понятие "некуда дальше" – вызов для творческой мысли властей, и она всегда найдет, чем удивить.

Власть понимает, чем чревата самоорганизация народа, который может вдруг понять, что вполне способен решать огромное число вопросов и проблем сам, без сонмища чиновников. А это уже попахивает государственным преступлением. Поэтому власть относится к народу, как к одному большому ИГИЛ. А с террористами, как известно, переговоров не ведут, их уничтожают. (Правда, кто здесь террорист – власть или народ, еще очень большой вопрос)

Проблема в том, что никакой террор в этой ситуации не поможет. В России сформирован достаточно специфический и в чем-то уникальный механизм ответа на стихийные, природные и рукотворные бедствия. Этот механизм создавался столетиями и поколениями. В тех исторических, географических, климатических условиях, в которых живет наш народ, противостоять бедствиям можно только сообща. Конкуренция как источник устойчивости и развития социальной системы в наших конкретных условиях всегда вторична по отношению к кооперации – тоже источнику развития, и в нашем случае более эффективному и действенному. Поэтому кстати капитализм у нас второй раз так и не может толком прижиться.

Так вот, проблема власти в том, что она теперь все отчетливее начинает восприниматься народом как бедствие. Как вражеское нашествие. Что и недалеко от истины – только враги могут творить с народом и страной то, что происходит у нас уже тридцать лет. И каким бы ни был пресс пропаганды, понимание глубочайшей враждебности к народу этой власти приходит к людям все более. А значит, включаются механизмы противодействия и самоспасения. Механизмы, с помощью которых народ выживал тысячу лет и более. Власть, которая опустилась сегодня на страну, ничем не отличается от вражеского нашествия или жесточайшего голода. Тем более, что она и есть и нашествие, и голод.

Поэтому самоорганизация – единственный и неизбежный ответ на террор, который развязан режимом против народа. Чем сильнее будет этот террор – тем все больше будут возникать (причем спонтанно) социальные кластеры, в которых станут действовать люди, еще вчера бесконечно далекие от любой политики. Как те же рестораторы.

Выход, безусловно, существует. Власть должна начать разговаривать с людьми. Создавать механизмы учета интересов не только воровской страты, но и всего остального народа. Но это потребует от режима такой глубокой трансформации, что скорее всего, такая постановка вопроса бессмысленна по сути. Должна будет прийти другая власть, которая станет решать задачи и проблемы страны, а не собственного шкурного благополучия. Но это будет уже совсем другая власть и другие люди. А эти – они будут продолжать террор, пока не закончится что-то одно: либо народ, либо их возможности терроризировать страну.

Эль Мюрид