Гайки закрутят, потому что власти не могут иначе

Ущемление прав и свобод в России нарастает. Пандемия усилила эту тенденцию и уровень ограничений стал таким, что вызывает стихийную потребность в их отмене.

С начала пандемии мы столкнулись с особым явлением — стиранием правовых норм. Режим ЧС подменили какими-то подзаконными актами о «самоизоляции». Одиночные пикеты, даже в маске и перчатках, признаются нарушением. Суды работают по новым и не всегда очевидным правилам. Система ФСИН оказалась полностью закрыта. В каком состоянии сегодня находится правовая система РФ — рассказывают эксперты.

Алексей Глухов, юрист международной правозащитной группы «Агора», глава юридической службы «Апология протеста»:

«Нынешние „ограничения“ коснулись не только тех, кто как-то связан с взаимодействием с органами власти (пикетчиков и др.), эти ограничения коснулись каждого, проживающего в России. И, несомненно, власти использовали коронавирус как повод для урезания политических прав и свобод.

Я думаю, что пандемия коронавируса сыграла властям на руку. Несомненно, они всегда мечтали ограничить права и свободы. Но когда это можно подавать под соусом пандемии, тогда власти чувствуют себя абсолютно невиновными в этом и говорят, что это вынужденная мера.

Это видно на примере столицы, где разрешены массовые мероприятия, которые организуются чиновниками, а те мероприятия, которые пытаются организовать простые граждане, запрещаются. И все регионы пошли по такому же пути. Условно: парад можно, а постоять в пикете нельзя.

Суды давным-давно отвыкли от открытых процессов. Нет моды в России на процессы с большим количеством слушателей. Исключения составляют только какие-то серьезные политически мотивированные процессы, либо касающиеся каких-то чиновников. А большинство процессов происходит по принципу: две стороны и судья. А слушателей там никогда и не было. И когда вся эта ситуация, связанная с пандемией, возникла, то суды все закрылись. Хотя надо все-таки признать, что среди работников судебной системы достаточно много людей заболело в последние два месяца. Наверно, это все-таки больше форма сохранения себя, потому что если весь суд заболеет, то кто будет людей отправлять людей в СИЗО и спецприемники…

Если же говорить про то электоральное действо, которое запланировано на 1 июля, оно вообще не регламентируется избирательным законодательством, а есть отдельный закон, который дает абсолютную „свободу для творчества“. Институт выборов и без того страдает, и тут правильно ставить вопрос: а будут ли вообще выборы через пару лет или достаточно будет использовать какие-то другие инструменты — как это сейчас делается в Москве и Нижнем Новгороде — голосование нажатием кнопочки на своем компьютере.

Но протест невозможно регулировать законодательством. Власти могут лишь сдерживать протест репрессивными действиями, и если полыхнет, то никакие указы и распоряжения губернатора не остановят людей от выхода на улицы. Тут уже не важно будет, что написано в законе. Согласовать протестную акцию в удобном месте в центре города — невозможно на практике. Большинство протестных акций проходит в не согласованном с властями формате, и никого уже давно не пугают все эти 30-суточные аресты, большие штрафы и прочее. Регулировать протест запретами уже давно не эффективно.

Боятся ли власти протеста? Можно ответить: да, режим боится, но он лишь учреждает формальные основания для применения репрессивных практик к протестующим. Это искусственно создает несогласованные акции, которые впоследствии порождают административки и даже уголовные дела».

Иван Павлов, руководитель правозащитного объединения «Команда 29», кандидат юридических наук, адвокат:

«Я думаю, что власть просто использует создавшуюся неблагоприятную эпидемиологическую обстановку, чтобы „угомонить“ чем-то недовольную часть гражданского общества. Отсюда — все запреты, даже на проведение одиночных пикетов, что, на мой взгляд, уже чересчур и никак не может быть обусловлено неблагоприятной эпидемиологической обстановкой. Одиночные пикеты изначально вообще не могут ничему угрожать, поэтому их запрещение является чрезмерным нарушением права на выражение мнения.

То же самое можно сказать и про другие ограничения. Сейчас, правда, часть ограничений снимается. Это связано не с тем, что стала лучше эпидемиологическая обстановка. Это связано с политической ситуацией, с голосованием по поправкам Конституции. Власть на это время вынуждена идти на какие-то послабления. Но я не исключаю, что, например, где-нибудь во второй половине июля мы столкнемся с тем, что ограничения будут вводиться снова, и некоторые факты об этом говорят. Так, несмотря на то что суды в соответствии с указанием Верховного суда должны были вернуться к нормальной, обычной работе, такое произошло только в Москве. Во всех остальных регионах так или иначе какие-то ограничения сохраняются. В Московской области даже 23 июня ряд судов ограничил прием посетителей, и слушаются только какие-то экстренные неотложные дела.

Очень вероятно, что после голосования многие ограничения могут вернуться. Ясно, что запреты в чем-то выгодны властям, и они используют возможность, связанную с эпидемией, чтобы их вводить. Будут ли они это прекращать и как скоро? Покажет время. Но, думаю, что с какими-то ограничениями придется нам жить долго, даже после эпидемии».

Федор Крашенинников, политолог, публицист:

«Власть действует ситуативно, и никакого плана у Путина никогда не было и нет. „Закручивание гаек“ вынужденное — просто это единственная возможная реакция. На любой внешний раздражитель власть реагирует „закручиванием гаек“.

Я думаю, Путин просто раздражен тем, что все пошло не по его плану — 9 Мая, голосование по Конституции, да и в самой реформе Конституции пришлось на ходу импровизировать, потому что явно вот этого „обнуления“ там изначально не было, это какая-то поздняя идея — быстро возникшая и быстро реализованная. Поэтому нет там никакого плана, есть только хаотичное реагирование.

Ни на что другое, кроме как „закручивать гайки“, власти не способны, а вот обратно „откручивать“ они не умеют. Поэтому у них с годами накапливаются ошибки системы: они часто без всякой нужды и всякого повода все сильнее и сильнее давят на общество и, очевидно, будут делать это и дальше. Думаю, нас ждет усиление репрессий и зловредности режима после вот этого пресловутого голосования. После него Путин почувствует, что ему можно все».

Борис Кагарлицкий, директор Института глобализации и социальных движений, кандидат политических наук:

«Тенденция к сокращению, сужению сферы гражданских прав и свобод в России развивается практически непрерывно, по меньшей мере, с 1993 года. Правда, не всегда последовательно. Иногда власти немножко отступают, приостанавливают это давление. Но в целом у нас ограничения прав и свобод нарастают. Поэтому можно сказать, что власти работают в обычной своей логике. Они рассматривают происходящее не как покушение на наши права, а как повышение управляемости в системе. В этом смысле ничего нового не происходит — просто продолжает развиваться та же тенденция, что и раньше.

Что касается „коронавирусной истории“, то происходящее отражает общемировую тенденцию. Не только в России, но и во многих других странах стараются использовать коронавирус для того чтобы ограничить свободы граждан. Но это не значит, что власти заранее запланировали что-то такое. Конечно, тут имеет место импровизация. Однако надо понимать, что в рамках этой импровизации срабатывает привычная логика: если вы не знаете, что делать, нужно ограничить права и свободы граждан. Такая привычная, простая одноходовка.

Будут ли власти стараться сохранить эту ситуацию и после того, как коронавирус нас оставит? Я думаю, что они постараются хотя бы частично сохранить тот уровень, которого они достигли, но вот что у них получится — другой вопрос. На мой взгляд, скорее всего, ничего не получится, потому что они, как говорится, перестарались. Коронавирус, который считали „союзником власти“ и тех, кто хочет ограничить наши права, может в конечном счете оказаться „союзником свободы“. Возникла ситуация, когда ограничения пережали. Уровень ограничений стал таким, что вызывает стихийную потребность в их отмене. И, мне кажется, сейчас — независимо от того, чего хотят власти — скорее, тенденция развернется в обратную сторону. Общество будет вынуждено даже чисто эмоционально добиваться расширения своих прав».

Дмитрий Ремизов

РОСБАЛТ