Конституционная спецоперация завершилась триумфальной победой Гаранта. Владимир Владимирович может спать спокойно, теперь его правлению до 2036 года ничего не угрожает. Но у матросов, как говорится, есть вопросы.

И если раньше весь процесс внесения и утверждения поправок в Конституцию, обнуляющих президентские сроки Владимира Путина, многие наблюдатели приравнивали к спецоперации, сродни крымской, то само голосование 25 июня - 1 июля можно сравнить с мощным сеансом самогипноза. Администрация президента ставила регионам задачу: явка выше 60% и голосование «за» выше 70%. Получите, распишитесь: итоговые цифры превзошли план (догнать и перегнать!) — при общероссийской явке в 65% за поправки 78%, против — всего 21%.

В Кремле результаты голосования назвали «триумфом». Мы не исключаем, что люди, сидящие по ту сторону дезинфекционного тоннеля, действительно верят, что обнуление поддерживает 80% населения — с манипуляторами, чья деятельность давно свелась к терминам «имитация выборов», «пропаганда», «гибридная война», — такое случается, причем чаще, чем может показаться.

Но мы — не они, и можем трезво (по возможности) оценить сложившуюся ситуацию. В чем она?

Во-первых, и мы говорили об этом неоднократно, обнуление президентских сроков Путина произошло не 1 июля, а еще в марте, когда за это проголосовали обе палаты российского парламента. Поправки в неосновные статьи Конституции принимаются Федеральным Собранием и не требуют дополнительных процедур одобрения. То, что мы наблюдали, — не выборы, не референдум, но некий необязательный «плебисцит», по сути, расширенный соцопрос, существующий вне правовых рамок и не имеющий ровным счетом никакой юридической силы.

Во-вторых, и на этом мы тоже уже с останавливались, в теме с обнулением власть отбросила последние приличия. Подготовка к голосованию сопровождалась тотальной пропагандой, какими-то нелепыми розыгрышами квартир, викторинами и открытым подкупом — дошло до того, что повторные выплаты для детей от 3 до 16 лет были переведены на счета граждан накануне дня голосования. Такое даже не хочется комментировать, настолько это демонстративно и позорно.

В-третьих, само голосование, которое растянулось на неделю и превратилось в дурной фарс самого низкого пошиба. Урны (вот уж точно — урны) с бюллетенями таскали по садовым участкам, дворам, каким-то подворотням и гаражным кооперативам. Чтобы не быть голословными, просто предлагаем еще раз взглянуть на собранную нами подборку фотографий из разных регионов России. До таких «глубин» путинская «суверенная демократия» еще не опускалась. И в ту же копилку: 1 июля ЦИК РФ начала официально публиковать предварительные итоги голосования за несколько часов до закрытия участков на большей части территории страны. Клоунада.

 Сейчас в оппозиционных кругах идут споры о том, сколько голосов было вброшено. Кто-то говорит про 10 миллионов бюллетеней, другие называют цифру в 40 миллионов. На наш взгляд, это бессмысленная дискуссия. Повторим, референдума не было. Был соцопрос — заведомо внеправовая процедура с заранее «сформированным» результатом. Тыва и Чечня, 98% «за» — ура!

В целом по стране анализировать банально нечего — результат нарисован, реальных цифр мы, видимо, не узнаем никогда. С другой стороны, в редких регионах, где отсутствовала массовая мобилизация подневольных и не было замечено грубой подгонки итоговых цифр под задачу, картина для власти уже не так радужна: низкая явка (намного ниже президентских выборов 2018 года), невысокий процент голосов «за» (ниже поддержки Путина на тех же выборах двухлетней давности).

Опираясь на данные по упомянутым относительно «чистым» регионам, можно предположить (именно предположить, ведь любые точные выкладки невозможны в силу непрозрачности процедуры «плебисцита»), что усреднено поправки в Конституцию поддерживает примерно 65%-70% населения при 30-35% против, по большим годам соотношение ближе к 55 на 45 или даже к 50 на 50. Здесь важно помнить про низкую явку: системный электорат был отмобилизован и задействован по-максимуму, а вот протестный — нет. Многие бойкотировали голосование. Этих людей можно понять — простую человеческую брезгливость никто не отменял.

То есть на бумаге мы имеем почти 80% «за» вечного Вождя, триумф в Кремле и шабаш официозных агитаторов, но суровая проза электорального анализа подсказывает, что путинское большинство очень шатко — да, оно еще есть, но его численный и политический потенциал, во-первых, изучен и понятен, а во-вторых, постепенно сходит на нет. Между 86% крымского консенсуса весной 2014 года и робкими 50-60% «за» в крупных городах летом 2020 года — психологическая пропасть. И, скорее всего, в ближайшее время она будет только увеличиваться.

Здесь же можно говорить о том, что существует как минимум 30-40% активного населения, выступающего против пожизненного правления Путина. Для авторитарного режима это много — слишком много, чтобы обеспечить политическую гегемонию на два ближайших десятилетия. А ведь еще остаются сумрачные миллионы бойкотчиков и неопределившихся — о политических вкусах последних можно только гадать (да они и сами о них не особо задумываются), однако есть определенные сомнения, что в решающий момент эти люди встанут на защиту персоналистского режима Владимира Владимировича.

И последнее, на что хотелось бы обратить внимание — это то самое путинское большинство, которое шатко, но которое все еще именно что большинство. Это люди пришли на участки и проголосовали «за» суверенитет, социальное государство, освобождение от «указки Запада», национальные ценности, экономический прорыв. Власть использовала этих людей в своих целях, но и люди услышали лишь то, что хотели услышать — обещание райских кущ. Очень скоро станет ясно, что вместо цветущей обновленной страны мы получили старый и так хорошо знакомый барак с неизменным, теряющим последние волосы дедушкой, который сидит где-то далеко, в бункере, по ту сторону безупречно чистого тоннеля. Он там, а путинское большинство — здесь. И оно очень хочет кушать. Ням-ням

.

Babr24.com

Цифры, объявленные ЦИКом по итогам голосования за поправки в Конституцию, не имеют никакого значения. Доверия нет ни к ним, ни к власти.

Есть в физике понятие «абсолютного нуля» — упрощенно говоря, минимального температурного предела, который может иметь физическое тело во Вселенной. Политологи будущего, описывая то, что случилось в России в период с 24 июня по 1 июля 2020 года, могут расширить использование этого термина.

Какая разница, какие цифры назвал ЦИК? Что 78% «за», что 97%, как в некоторых особо патриотичных регионах. В сумме — абсолютный ноль. Аномальная величина, которая обнуляет все, чего касается. В том числе и немалые средства, потраченные на эти безумные танцы с урнами. А главное — веру в то, что от нас и наших голосов что-то зависит. Хотя, может, это и было основной целью мероприятия.

Целую неделю из всех утюгов страны рассказывали, как безудержно граждане стремятся принять участие в плебисците. Параллельно шли кадры обустройства избирательных участков то на крыше гаража, то у покосившегося сарая, то у единственного чума на сто верст вокруг… И эти картинки страшной российской нищеты передавали в эфир что угодно, но только не гордость за страну, которую 20 лет поднимали с колен и которой сегодня не хватает разве что новой Конституции. Ощущение полной разрухи они передавали — что в клозетах, что в головах.

Российский летчик-космонавт «стал первым в мире человеком, проголосовавшим онлайн с борта МКС», захлебывались в восторге многочисленные СМИ. Куда там Гагарину — он в апреле 1961-го просто сделал первый виток вокруг Земли. Леонов в марте 1965-го просто вышел в открытый космос. А герой нашего времени в июне 2020-го «прямо на орбите заполнил бюллетень на портале Госуслуг». В паре с Валентиной Терешковой им впору памятник на ВДНХ ставить вместо морально устаревших рабочего с колхозницей. Серп и молот долой — пусть держат в руках Основной закон с портретом Путина на обложке. А уж почему сама космическая отрасль, некогда гордость СССР, оказалась полностью обнуленной, расскажет нам Илон Маск.

 Замечательные некогда актеры призывали голосовать за поправки, но делали это так бездарно, без огонька, что не только Станиславский, но и любительницы дешевых сериалов морщились: «Не верю!» Талант — он ведь тоже обнуляется во лжи, примеров не счесть.

Вот Путин едет во Ржев и там, на месте одного из самых трагических событий Великой Отечественной, говорит не о страшном прошлом страны, а о ее будущем, которое не наступало 20 лет, но наступит после 1 июля. Кто выбрал эту пугающую мизансцену? Куда исчезли все профессионалы избирательных технологий? Тоже сгорели в абсолютном нуле?

На выборах 2011 года было выведено «число Чурова» — кто забыл, тогда в Ростовской области, как показали экраны ЦИКа, «как надо» проголосовали 146% избирателей. Тогда же родилась чуровская математика: берем любое число, умножаем на «число Чурова» и получаем 146%. Нынешняя глава Центризбиркома рискует остаться в народной памяти как Элла Обнулеевна. Какие цифры не выдает ЦИК, доверия к ним — ноль без палочки.

Для меня лично лейтмотивом этого плебисцита стал ролик, в котором пришедшая на избирательный участок в Москве пара обнаружила, что они и их дети уже «проголосовали». И если рядовой член УИК еще пытался как-то списать случившееся на ошибку, то прибежавшая на место инцидента председатель участка повела себя в лучших традициях «ихтамнетов». Крепко прижала к себе журнал регистрации и пошла в наступление: «Вы это видели? Чем докажете?» Я бы на месте тех избирателей тоже растерялась от такого откровенного вранья. То есть вора буквально поймали за руку, а он в твоем кармане пальцами шевелит и глумливо спрашивает: «Чем докажешь?»

 А чем вы, не раз пойманные на вранье, докажете, что за вас — 78%? Доверие к власти тоже давно обнулено. Как и ее выборы. Обнулены парламент и суд. Обнулены отношения с целым миром. В таких условиях серьезно обсуждать цифры, которые публикует ЦИК, как итоги какого-то народного голосования, бессмысленно. Хотя, конечно, интересно сравнить их с результатами экзитполов, полученных независимыми наблюдателями, где партия «НЕТ» одерживает убедительную победу как минимум в городах-миллионниках.

Но еще интереснее будет сравнить их с цифрами, которые получат социологи, когда на посту президента будет совсем другой человек. Подозреваю, если они тогда опросят граждан, кто как голосовал в эту историческую неделю, мы вдруг узнаем, что твердое «нет» сказало подавляющее большинство. А все остальные были «нет» в душе, а «за» ставили под давлением. Не удивлюсь, если среди этих «заложников» окажутся и доверенные актеры, и космонавты, и сотрудники АП, а может, даже сам Путин. Почему нет? В стране абсолютного нуля возможно все.

Да и «обнуленная» Конституция вряд ли долго проживет: как только в стране начнутся реальные изменения, первый же свободно избранный парламент отменит ее одним щелчком. Как абсолютно нулевую.

Виктория Волошина

РОСБАЛТ

Конституционное голосование прошло в Иркутской области без ажиотажа. Регион вошел в число регионов с самой низкой явкой по стране.

Итоговая явка в области — 44,1% (или 824 тысячи человек). По этому показателю Иркутская область заняла одно из первых мест в стране... с конца.

Ничего удивительного: в Иркутской области отсутствуют рычаги (и традиция) по-настоящему массовой мобилизации электората. На выборах президента 2018 года Прибайкалье и вовсе оказалось на последнем месте в стране по явке, однако даже тогда на участки пришли 55,7% избирателей (1 045 тысяч человек), что намного выше нынешних цифр.

Голосование за поправки шло неделю, в максимально облегченном (для избирателя) режиме. Проголосовать можно было буквально везде: дома, на улице, в парке, во дворе. Мы сейчас оставим за скобками вопрос законности подобного «плебисцита», однако сделаем осторожное предположение, что если бы голосование шло один день — как это и происходит на всех нормальных выборах, включая президентские, — итоговая явка вряд ли перевалила бы за 35%.

Констатируем: в Иркутской области победил бойкот. Не кампания бойкота, организованная оппозицией, но куда более широкое общественное настроение, которое можно описать фразой: «Не хочу в этом участвовать». Из 1 866 тысяч зарегистрированных в области избирателей больше миллиона человек (!) не пришли на участки, а это, на минуточку, 56% от всего электорального пирога.

Далее можно было бы удариться в пространные рассуждения о том, что принятие изменений Конституции — то есть основного закона страны — нельзя считать легитимным при столь низкой явке, однако в нашем случае подобные реляции лишены смысла. Напомним главное: это были не выборы и не референдум, но «плебисцит» — соцопрос с внеправовой процедурой и внеправовыми итогами. В реальности поправки в Конституцию давно приняты Федеральным Собранием и вообще не требуют какого бы то ни было дополнительного подтверждения.

Поэтому отнесемся к произошедшему с пониманием, как к некоему очень широкому социологическому замеру о доверии курсу, проводимому Владимиром Путиным. Иркутская область в этом смысле хороший пример для исследования, ведь здесь не было массовых фальсификаций и откровенной рисовки результатов. Да, точеные вбросы исключать нельзя (особенно на этапе предварительного голосования 25-30 июня), и все же Прибайкалье как никакой другой регион подходит под определение «честный подсчет».

Известно, что Администрация президента требовала от регионов явку на уровне 60%+ и одобрение поправок на уровне 70%+. В Иркутской области нет ни того, ни другого. Про явку мы уже сказали, она одна из самых низких в стране и заметно уступает президентским выборам минувших лет. C голосами «за» тоже не все ладно — 64,28% (или 529 тысяч человек). Много это или мало? Скажем так — хуже проголосовали только четыре региона: Якутия, Хабаровск, Магадан и Камчатка. Характерно, кстати, что вся нижняя десятка по голосам «за» (куда также входят Томск, Горный Алтай, Новосибирск, Хакасия и Курган) относятся к Сибири или Дальнему Востоку.

Кроме того, некоторые иркутские Телеграмм-каналы справедливо напоминают, что на выборах 2018 года президент Путин получил в Иркутской области 73% (или 763 тысячи голосов), а на выборах 2012 года — 55% (или 594 тысячи голосов). То есть в абсолютных цифрах за путинское обнуление жители области голосовали куда менее охотно, чем за самого Гаранта.

Еще из интересного: многие территории показали поддержку поправок ниже среднего. По Иркутску это 60% на 40% в пользу поправок, по Ангарску — 61 на 37, по Бодайбо — 57 на 41, по Шелехову — 58 на 40, по Осинскому району — 54 на 45.

Отдельно стоит отметить Ольхонский район, где позиция «против» уверенно победила: 54% против поправок, за — только 44%. Очень наглядная оценка населением действий власти в отношении Байкала и прибрежных поселений.

В столичной агломерации при, в целом, низкой явке и не слишком впечатляющих итоговых показателях, есть несколько участков, где позиция «против» набрала больше 45% и даже победила. В Иркутске голосов «против» больше на семи УИКа, в Ангарске — на трех.

Общий итог «плебисцита» таков: по явке и голосам «за» Прибайкалье на одном из последних мест в стране. Отмобилизовать электорат не удалось, пассивный бойкот победил. Тревожные тенденции — как для власти, так и для оппозиции.

Babr24.com